Хвак - О`Санчес

  Г Л А В А 11

   Маленький отряд мчался сквозь пространство, закат и полуночь, Из Океании в Синегорье, откуда пришла страшная весть о грядущем жертвоприношении.

   - Скорее, Черника, ну, скорее же!

   Черника послушно подбавляла прыти, однако, почти сразу же, сбавляла ход, но не по собственной прихоти и не от усталости, а потому, что хозяин натягивал удила, придерживал, дабы не оставлять позади матушку. И Гвоздик вынужден был усмирять собственное нетерпение, ибо вожак не велел не отрываться далеко от остальных, но просил быть настороже... А он, Гвоздик, и так все видит, все слышит и все знает, и ко всему готов! А они отстают! Вот и приходится вить круги да приплясывать на бегу, чтобы хоть как-нибудь отвлечься от жажды немедленной драки с кем угодно!

   Отряд был невелик: один охи-охи, две лошади и двое людей - мужчина и женщина, молодой рыцарь Докари Та Микол, и его мать, светлейшая княгиня Ореми Та Микол.

   Княгиня была еще отнюдь не стара, полна сил, весьма искушена во всех видах убийственной магии, в седле она сидела по-мужски, усталости не замечала и в бешеной скачке почти не уступала сыну... Почти... Редкие капли сердитых слез были не заметны в сгустившейся безлунной тьме, но сердце сына все равно чувствовало каждую из этих слезинок, и мать об этом знала...

   - Вперед, Рыжая, не отставай, ну пожалуйста!

   Яростно взвизгнул Гвоздик: он первым домчался до места, со всего маху врезался во что-то... в какую-то преграду... явного магического свойства, и кубарем отлетел прочь.

   - Матушка, он там! Всполохи! Он все еще там!

   Мать и сын спешились возле самой стены тусклого магического свечения. Охи-охи Гвоздик рыкнул и опять прыгнул вперед, как бы в стену, выстроенную магическим заклятьем и снова был отброшен! А в это время там, впереди за скалами, словно бушевала небольшая гроза: вспышки, грохот, еще какой-то шум, более похожий на невнятные проклятья!..

   Княгиня мелкими осторожными шажками подобралась к самому краю магической заграды, вдруг красивое и надменное лицо ее исказилось лютым гневом и она выкрикнула пронзительное заклинание! В стену ударила короткая прямая молния, громыхнуло так, что Гвоздик, танцующий рядом в ожидании приказов, подпрыгнул от неожиданности и взвизгнул. С ближайшего склона посыпались мелкие камни... но и все. Молния канула в магической ограде, не оставив на ней ни малейшего следа.

   - Сын! Помоги мне, повторяй то же и влей свои заклинания в мои!

   - Да, матушка!

   Второе колдовство было намного яростнее, сильнее первого и багровая молния с ревом впилась в стену тусклого прозрачного свечения!.. И утонула в нем, ничего не повредив и даже не поколебав.

   - Погоди, матушка! - Юный рыцарь выхватил из-за спины меч, наложил на рукоять обе ладони и приготовился. - Матушка! Я бью - а ты тотчас же вливай свое заклинание поверх моего, прямо в меч добавляй! В каждый удар, вместе!

   Удар! - Санги, держись! - И удар! И еще! - Держись, рыцарь!

   Княгиня Та Микол совершила святотатство и хорошо понимала это. Пусть так! Муж и сыновья не осудят ее за сей поступок - и это главное! Она даже в пылу магической битвы успела удивиться магической и телесной мощи своего младшего сына, а также остроте его ума: великолепной ковки меч, подкрепленный соединенными усилиями двух смертных колдунов, сумел нанести урон даже заклятиям богини

   Но, увы - это был временный успех, незначительный урон: прорехи в прозрачной стене тут же затянулись, а меч лопнул... Секира сломалась еще быстрее. Княгиня сорвала с пояса свой меч, точнее, это был не меч, а придворная сабля по виду, пусть и очень хороших внутренних свойств... Сын, приняв саблю десницею, за два удара превратил ее в перекрученный кусок обгорелого железа... Вне себя от ярости и ужаса княгиня стукнула своими нежными кулачками по стене - и почти замертво отлетела навзничь!

   - Матушка! - Докари бросился к матери, но она показала ему знаком, что жива...

   - Со мной... все в порядке... затылком ушиблась, но это я уберу...

   Охи-охи Гвоздик, чуявший что-то такое знакомое, родное... там... за скалами, тоже рвался вперед, теперь уже ползком, плотно прижимая жесткое брюхо к каменной тропе, но даже невероятная сила и настырность волшебного зверя была здесь бессильна: прополз три локтя - сквозь заклинания самой богини! - а стена медленно выдавила его обратно. И только глубокие борозды на камнях остались от его прочнейших острозаточенных когтей.

   И упала скорбная тишина. Почернели скалы, не озаряемые больше всполохами боевых заклинаний рыцаря Санги Бо, исчезли последние звуки неравной битвы...

   - Матушка!

   - Нет, нет, Кари, не трогай меня, я полежу...

   Рыцарь Докари подобрал сброшенный ранее плащ княгини, шелковый, на медвежьем меху, снял с седла свой.

   - Матушка, позволь: я свой подложу, а твоим укрою.

   Мать покорно приняла заботу сына, спряталась с головой под плащ и зашлась в беззвучных рыданиях.

   Упрямый Гвоздик, вероятно, до самого утра не оставил бы попыток проникнуть сквозь запреты, но хозяин молча, единым знаком приказал - и вот уже Гвоздик сел поближе к плачущей женщине, младшей хозяйке, чтобы она понимала и чувствовала: он рядом, никому в обиду не даст, так что может больше не бояться и не плакать. Ну... и хозяин... поможет ему, чем сможет, если что. А обе кобылы, Черника и Рыжик, смирно стояли поодаль и осторожно пофыркивали: никто из хозяев не соизволил ни обтереть их после безумной скачки, ни седла снять... Ну, ладно, коли так, дело военное...

   Докари Та Микол стоял у стены угрюм и спокоен: все. что должно было случиться - уже случилось, согласно велению судьбы и воле богов. Матушка невредима и надежно укрыта от ночного холода, Гвоздику все эти напасти магические - словно градинки по булыжнику, отскакивают безо всякого вреда, а он... он тоже в полном порядке. Главное - удержаться, не расползтись, не расклеиться, подобно медузе на берегу. В детстве он много перевидел зыбких этих медуз, это еще когда у него было ни родителей, ни наставника Снега... Снег ни при каких обстоятельствах не одобрил бы слякоти на ресницах воина. Заклятия богини, если верить свиткам и обычаям, простоят до рассвета, но и после того, как они растают, нет никакого смысла идти вглубь... на ту поляну... Незачем туда идти, вне зависимости от наличия или отсутствия следов. Или лучше так: матушка с Гвоздиком здесь его подождут, а он сходит и все же посмотрит. Главное - правильно дышать, как учил Снег, - и не позволять чувствам возобладать над разумом воина и рыцаря! Нельзя давать волю чувствам! Ну... нельзя же...

   Рыцарь Докари Та Микол ждал рассвета, молча, гордо и недвижно, вглядываясь в тусклое мерцание стены, которое, время от времени, почему-то расплывалось в его глазах...